Будущий Император Николай II вряд ли мог предполагать, что едва не погибнет в этой экзотической поездке. Путешествие наследника престола можно смело назвать кругосветным. В маршрут вошли Греция, Египет, Сингапур, Сиам (Таиланд), Индия и Китай. И вот они позади, остался важный и, как потом выяснилось, самый опасный пункт - Япония.
Зачем было нужно это большое Восточное путешествие? Расчёт Александра III, отца Николая II - был тонким: усилить влияние России и наладить отношения со странами Азиатского региона. Соперничество с Японией за влияние в Китае постоянно усиливалось.
В Стране восходящего солнца были откровенно польщены приездом цесаревича, ведь гости такого ранга в консервативную страну с высокими визитами не спешили. Компанию Николаю в этой поездке составил его двоюродный брат, греческий принц Георг.
Отметим, что в конце XIX века Япония - это развитая милитаристская экономика. Стране стало тесно в естественных островных границах, поэтому она начинает присматриваться к соседним территориям. Такой враг под боком не нужен ни одному государству.
Чтобы показать серьёзность намерений, Александр III отправил для наведения мостов между империями своего прямого наследника Николая. Одновременно это должно было показать и доверие, а значит - служить обещанием дружбы. Японцы приняли эти условия и окружили престолонаследника опекой и вниманием, соответствующими статусу гостя. Но усилия гостеприимных хозяев едва не пошли прахом в одно весеннее утро…
Эскадрилья из шести кораблей российского императорского флота достигла берегов Японии 15 апреля 1891 года. В поездке по городам Кагосима, Нагасаки и Кобе, цесаревича сопровождали члены японской императорской семьи во главе с принцем Арисугавой Такэхито.
Одним из пунктов программы было посещение живописного озера Бива вблизи города Оцу, Этот городок находится в 10 километрах от Киото.
Киото встретил Николая Александровича 29 апреля 1891 года особенно торжественным убранством. Жители и местные власти постарались: воздвигли арку с надписью на русском "Добро пожаловать!". Флаги России, Греции и Японии висели на каждом углу, на фасадах домов красовались бумажные фонарики, а горожане выстроились вдоль улиц и размахивали флажками.
Полицейские стояли буквально на каждом шагу - через 18 метров друг от друга. Кто же тогда мог подумать, что именно от тех, кто должен отвечать за безопасность, исходит основная угроза?
Для местных жителей появление иностранных гостей такого ранга стало долгожданным и ярким событием. Они горячо приветствовали делегацию, которая растянулась на несколько сотен метров.
Около полусотни рикш медленно двигались по городу. Ехать быстрее эти коляски не могут, ведь тянет повозку человек. В одной из таких повозок сидел цесаревич Николай. Вдруг на улице Симо-Когарасаки один из полицейских, Цуда Сандзо, бросился к Романову, выхватил саблю, размахнулся и нанёс два метких удара по голове Николая. Вот что об этом писал цесаревич своей матери:
«Не успели мы отъехать двухсот шагов, как вдруг на середину улицы бросается японский полицейский и, держа саблю обеими руками, ударяет меня сзади по голове! Я крикнул ему по-русски: что тебе? – и сделал прыжок через моего джен-рикшу. Обернувшись, увидел, что он всё ещё бежит на меня с поднятой саблей. Я со всех ног бросился по улице, придавив рану на голове рукой. Я хотел скрыться в толпе, но не мог, потому что японцы, сами перепуганные, разбежались во все стороны…»
[Боханов А.Н. Николай II. М., 1997. (серия ЖЗЛ)].
На помощь жертве дикого покушения пришёл принц Георг и те самые рикши. Они повалили преступника-полицейского на землю, затем подбежали другие очевидцы и связали самурая-фанатика. За свой отважный поступок скромные извозчики Мукохата Дзисабуро и Китагаити Ититаро впоследствии получили награды как от японских, так и от российских властей, а ещё - по 2500 иен единовременно и пожизненные пенсии в 1000 йен, в те времена члены парламента получали более скромное жалование.
Через несколько минут после покушения, Николай Александрович сидел на крыльце местного галантерейного магазина и со спокойным видом ждал, пока ему наложат повязку. Вёл он себя так специально, чтобы не расстроить японцев, ведь они испугались, что происшествие не просто испортит хрупкие отношения между странами, а спровоцирует настоящую войну.
Раны, полученные Николаем,при этом были серьёзные: 9-сантиметровый порез у правого темени, 10-сантиметровое рассечение возле лба, небольшие повреждения уха и руки, ей цесаревич защищался от ударов преступника. Без швов не обошлось, но их уже накладывали российские врачи, когда наследник престола вернулся на фрегат "Память Азова". Всё обошлось не самым худшим образом. Но тяжким последствием для будущего царя стали физические муки - до конца жизни его мучили периодические головные боли, вызванные травмами.
Раненому Николаю угождали как могли. Даже устроили своеобразный "траур" - остановили торги на бирже, отменили занятия в школах, закрыли двери известного театра кабуки.
В Киото прибыл император Японии Мэйдзи с несколькими профессорами медицины. Александру III направили сообщение о происшествии со всеми подробностями. А через пару дней цесаревич со свитой отплыл в родную гавань, не закончив программу официального визита и на треть.
Так совпало, что между покушением и отъездом будущего императора России, случился его день рождения. Отметили 23-летие Николая Александровича на высшем уровне, с императором Японии в качестве гостя. Он впервые ступил на палубу иностранного корабля.
На крейсер доставили роскошные подарки и угощения. После ужина дали торжественный салют. Но, несмотря на уговоры японцев, продолжить визит Романов отказался. А его отношение к этой своеобразной стране и её жителям уже больше никогда не было прежним.
Через год после покушения в Санкт-Петербурге на Гутуевском острове заложили Храм Богоявления в память о чудесном спасении престолонаследника, будущего святого страстотерпца царя Николая II.
В мире ещё три таких здания-близнеца: в китайском Харбине, станице Новоивановская Краснодарского края и Благовещенске. Их автор - известный архитектор Василий Антонович Косяков, создатель Морского собора в Кронштадте. Косяков был одним из самых влиятельных зодчих Петербурга конца XIX века. Он первый начал использовать византийский стиль не только в гражданской, но и в церковной архитектуре.
